Донецк по памяти: художница Екатерина Ермолаева о своей новой выставке в Изоляции
В конце минувшей недели в фонде Изоляция открылась выставка «Восстановление памяти». Экспозицию художницы родом из Донецка Екатерины Ермолаевой можно будет посмотреть до 4 марта. Platfor.ma поговорила с Екатериной о том, как безвозвратно изменился ее родной город, почему ей не хватает звуков заводского гудка и как типажи малоприятных молодых людей одинаковы по всей стране.
– Выставка посвящена тому, как переселенцы, которым пришлось покинуть свои дома в Крыму или на Донбассе, реконструируют свои реликвии, свою память. Насколько такое восстановление прошлого связано с какими-то артефактами, которые удалось вывезти — фотографиями, одеждой, книгами, любимыми безделушками? или этот процесс мало зависит от вещей? От чего ты отталкиваешься в своей личной истории восстановления связи с донецким прошлым?
– Для меня донецкое прошлое – это, с одной стороны, люди, которые были рядом в разные периоды времени, события, связанные с ними. Поэтому процесс восстановления памяти во многом зависит от вещей, которые хранят в себе информацию об этих людях и событиях. Многое я не могу вспомнить, пока не достаю определенное фото или предмет. Как бы я ни сопротивлялась, я очень привязана к вещам. Некоторые даже храню в месте, не пропускающем воздух, чтобы они сохраняли запах как можно дольше, который тоже несет массу информации, порой намного ярче и насыщеннее, чем целый фотоальбом. С «отдалением» дома таких предметов стало больше. С другой стороны – это места и атмосфера, но здесь с восстановлением появляется больше трудностей. Конкретные места можно восстановить в памяти, но восстановить атмосферу города невозможно. Более того, боюсь, что даже Донецку уже никогда не удастся вернуться в то довоенное состояние. Он прошел точку невозврата. Это уже другой город, другие места и другие люди.
– В твоей работе есть отсыл к гудку Донецкого металлургического завода. Этот звук хорошо известен жителям Донецка. Такие гудки есть во многих промышленных городах. Было ли в донецком что-то особенное? Есть ли у тебя сейчас аналоги такого гудка, какое-то проявление городской жизни, без которого твой день сложно представить?
– Я никогда не слышала гудков в других городах и какое-то время даже не задумывалась, что они есть. Потому для меня наш гудок всегда был явлением уникальным. Когда я рассказываю в Киеве о том, что для меня значит этот звук, люди в основном мне соболезнуют, будто я, за неимением лучшего, вынуждена скучать по чему-то очень дикому. Но я абсолютно не согласна с ними. В детстве я представляла себе, что где-то далеко находится пещера, из которой печально воет какое-то громадное чудовище. Этот звук всегда действовал на меня успокаивающе – далекий, протяжный, немного грустный. Он всегда как-то особенно нежно и мягко оповещал о времени.
Когда я переехала в Киев, то в первые же сутки почувствовала, что мне не хватает этого умиротворяющего далекого стона моего чудовища. И каждый раз, когда возвращалась в Донецк, только после этого звука я осознавала, что я дома. В Киеве ничего такого же выразительного по ощущениям для меня нет. Я живу здесь уже 5 лет, а гудка мне не хватает до сих пор.
– В 2011 году ты сделала ряд провокационных стрит-арт работ, разместив в Донецке типажи молодых людей — гопников, полуголых девушек, выпивающих парней. Образы были взяты из социальных сетей. Проект «Со стороны» показывал, как молодежь в Донецке проводит время. Если бы ты решила сделать такой проект сейчас для Киева, какие образы тебя бы заинтересовали?
– Для меня тот проект был очень неосознанным, скорее, реакционным. Сейчас я бы ничего подобного уже не делала. Проект был сделан в 2011 году, через год я его повторила в рамках параллельной программы первой Киевской международной биеннале. Он не был изменен или переосмыслен, так как в Киеве оказалось не меньше таких же точно образов. Продублировав проект, я хотела показать, что конкретные персонажи одни и те же, куда бы ты в нашей стране ни поехал.
Фото – Катерина Ермолаева.
